Мисин – сам себе «Чужой».

На каком воодушевлении возник этот альбом? Как автор лишил себя сомнений, и без лишних колебаний и раздражённости выдал такую вещь?

Мне кажется, роль сыграла общая депрессивная атмосфера того чудесного времени. Тогда практически все самостоятельные авторы дали всё своё самое откровенное, лучшее. Приоткрыли завесу, как будто пытаясь своей откровенностью ошеломить слушателя, отрезвить запутавшийся народ.

Спидометр, скрученный до нулей. Это романтика жизни вне времени и пространства. Среди вечно существующей России, когда времена и эпохи сплавились в один, захватывающий своей трагичностью мир. Мисин тогда существовал одновременно всегда – его «чужой» пришёл в одно и то же время во все эпохи русской жизни. Альбом наполнен вечностью. Он дышит одним дыханием, жив одной жизнью. В нём нет ни единой ноты сиюминутности, пришибленности, которая последовала затем.

Мисин напрасно стремится уйти от себя. От своего вокала, от своих технических возможностей, от всего своего. Парадокс заключается как раз в том, что именно всё «его», личное, неотполированное, живое – и есть самое ценное в его работе.

Прокуренный вокал, гитара, и мне кажется даже, что он и тексты может сочинять сам, и было бы гораздо лучше, чем подыскивать чужие или перекраивать патрушевские.

Кому нужен композитор Мисин? Мне – нет. Я бы его даже не заметил, сочиняй он кантаты для других. А он хочет быть чистым композитором. Зачем? Для чего бежать от самого себя «в светлое никуда»? Оно хоть и светлое, но оно «никуда». Талант рассыпается на млечный путь.

Получается хорошая эстрадная музыка в исполнении хороших эстрадных певцов. Добротная попса. А где же Мисин? Неужели он родился для того, чтобы затеряться среди сонма песенников?

За самым чистым вокалом, за самой изысканной аранжировкой его нет. Он есть в нехитрых мотивах «Молитвы». Это – потрясающее обаяние личности. Это – главное в творчестве.

После альбома «Чужой» Мисин испугался самого себя. Он стал искать оправдание такому взрыву. Подыскивать философию бытия. Не случайно следующий альбом «Аз Есмъ» – тот же «Чужой», только с бестолковыми комментариями в виде не вяжущихся туда, в эту плотную, органичную концепцию, песен. Мол, вот он я, «я здесь», я никуда не ушёл, я пошутил. Растерянность и попытка дать новую трактовку тому, что не имело никакой трактовки и что не поддавалось никакому объяснению. «Потому что потому». Природу не разъяснишь.

Следующее произведение – «Свобода». Мисин действительно освободился от трактовки самого себя. Но в альбоме звучит раздражение своим несовершенством, депрессия тела, осознавшего свою смертность и разуверившегося в присутствии души. Словно герой песни «Хозяин» - Мисин нашёл что-то за окном такое, что уже не давало ему надежды.

Альбом получился целостным, но до симфонической полноценности «Чужого» ему бесконечно далеко. Тем не менее, Мисин тут более личный, злой, живой в материальном плане. Он тут не соткан из тумана. Он констатирует жестокость бытия, фатальность и бренность. «Свобода» - это песня несчастного тела. «Чужой» - песня несчастной души. И эта неприкаянность очень разная. Как, впрочем, разны душа и тело, при том, что тело – зеркало души. Смысл и цели разные.

«Медленные сказки» - самый целостный альбом после «Чужого». Тут поёт не душа и не тело, тут поёт образ Мисина. Мисин изображает Мисина, довольно удачно. То есть, не сам поёт свои песни, а заставляет себя их петь, как чужие. Очень отстранённая музыка, но очень приятная, безусловная, без знака «плюс» или «минус». Альбом бесконечен, но декоративен. Потому что писался в декорациях бытия, создавался во внутренней России, в представлении Мисина о родине. Потому что снаружи был Лос-Анджелес...

С тех пор Андрей Александрович «ничего не делал». Уже восьмой год он занимается непонятно чем. В любом случае – не своим прямым делом. Раздражение растёт. И хоть я осознаю его право делать со своей жизнью всё, что ему заблагорассудится, тем не менее возмущения своего не могу сдержать. Тогда не надо было вообще появляться. Все эти разговоры о несовершенстве техники, собственного голоса и мира вообще ни к чему не ведут.

Чего Мисину действительно не хватает, так это мужества взять гитару, сесть и спеть всё, что просто идёт из сердца. Мы были бы счастливы. А что нам от него ещё надо?

В. Голинский, 12 января 2004 г.